Директор департамента по управлению деятельностью КНПФ НБУ: Борьба с “фиктивным” акционированием является одной из ключевых текущих задач фонда для сохранения его активов

0806_183937Эксклюзивное интервью директора департамента по управлению деятельностью Корпоративного негосударственного пенсионного фонда Национального банка Украины Олега Куринного

Вопрос: В последние годы мы имели только обрывочную информацию об активах корпоративного негосударственного пенсионного фонда (НПФ) Нацбанка, и вдруг выяснялось, что фонд выступал крупным акционером таких малоизвестных компаний, как “СвижачОК”, “Арктика”… После смены руководства НБУ в апреле 2014 года появилась докладная члена Совета НБУ Виталия Ломаковича о крайне неэффективной работе фонда, в которой говорилось: почти 60% его чистых активов размещены в практически неликвидные и убыточные инструменты. Какова ситуация сейчас?

Ответ:

Прошлогодний апрельский отчет по активам НПФ – это результат расследования, проведенного по инициативе Совета НБУ, после которого и началась вся эпопея. Он вскрыл много инвестиций, никоим образом не связанных с интересами участников.

Пенсионный фонд в любой стране проводит консервативную инвестиционную политику, которая заключается в том, чтобы инвестировать в инструменты с минимальным риском. Во-первых, они надежные, имеют высокий инвестиционный рейтинг. Во-вторых, они ликвидные, их легко продать с минимальными потерями.

И, как правило, основная идея в том, что НПФы – это портфельщики. Оптимальный вариант для фонда – инвестировать в пакет размером не более 10-15% уставного капитала. Это позволяет ему не участвовать в управлении, и зарабатывать либо на росте капитализации (биржевого курса), либо получать дивиденды или проценты, если это долговой инструмент.

Рейтинг ценных бумаг должен быть высоким: пенсионные фонды жертвуют доходностью инвестиции, но гарантируют ее надежность. Ведь задача НПФ – защитить активы от инфляции и их приумножить с минимальным риском. Это не венчурный фонд, который находит потенциально интересное предприятие и при условии его реструктуризации и/или докапитализации оно позволяет вкладчику заработать 100-200%.

Вопрос: Давайте уточним: первый этап в истории инвестирования НПФ Нацбанка – вложения в ОВГЗ, депозиты – был очень консервативным. Потом с какого-то момента стали появляться проекты, информация о которых эпизодически проскакивала с торгов фондовой биржи “Перспектива”, отчетов Нацкомиссии по ценным бумагам и фондовому рынку (НКЦБФР), но полную картину мы получили лишь в апреле 2014 года, когда вышел отчет…

Ответ:

Что на самом деле там происходило? По сути дела, наши предшественники находили проекты green field: возникала какая-то идея, под которую создавалось юридическое лицо, и с нуля начиналось его финансирование. То есть, о консерватизме там речи не было вообще.

Более того, в рамках закона и действующих ограничений они не могли финансировать весь проект полностью: у фонда есть лимит на одного эмитента. Например, если говорить об облигациях, то это 10% от чистой стоимости активов. Поэтому они начали придумывать различные схемы, как завести деньги их фонда на реализацию проекта. Например, они выкупают облигации предприятия, реализующего проект, условно, на 80 млн грн. Но так как этих денег недостаточно, создается другая компания-пустышка, куда также заводятся средства через покупку облигаций, а эта подставная структура, в свою очередь, направляет полученные ресурсы на строительство. Но и этого оказалось мало. Тогда они начали применять кредитно-депозитные схемы: в банке размещается депозит, за счет которого финансируется заемщик. И мало того, что банк деньгами фонда финансирует заемщика, так еще и бывшее руководство фонда подписывает с банком договор уступки права требования.

То есть, по сути – это скрытая форма договора поручительства. Когда заемщик не может рассчитываться, его обязательства перед банком переходят к фонду. Но даже наличие залога, в случае неплатежеспособности эмитента облигаций, не является гарантией быстрого с полного возврата денег фонда. Но вы сами понимаете, что это значит для пенсионного фонда: получить действующее предприятие, где нет команды узкопрофильных специалистов, знающих, как им управлять. Если НПФ получает на баланс овощехранилище, что ему с ним делать?..

Кроме того, есть схема заключения предварительного договора покупки земельного участка, который уже на момент заключения документа находился в залоге у пенсионного фонда. Под это перечисляется предоплата в размере 11 млн грн на год, а через год договор продлевается еще на такой же срок, что по сути является скрытым кредитованием.

Но это еще не все, исчерпывались и эти лимиты на финансирование проектов. Тогда они через свои компании-спутники дополнительно финансировали проекты. Например, производитель авто- и бытовой химии “Эльба” (доля НПФ НБУ – 36% – ИФ), при собственном нестабильном финансовом положении, выпускал облигации, фонд покупал их, и за счет полученных средств “Эльба” финансировала другие компании также через покупку их облигаций. По такой же схеме через агрофирму “СвижачОК” (доля НПФ НБУ – 98,5% – ИФ), доставшуюся фонду за долги Укрпромбанка, они “загнали” около 50 млн грн.

Когда я запросил в инвестиционном отделе финансово-экономический анализ, то выяснилось, что документация отсутствовала. Создавалось впечатление, что никто изначально не представлял, сколько стоит проект.

Вопрос: Я так понимаю, что параллельно нужно было показывать стоимость этих активов. Для этого использовалась ФБ “Перспектива”? Насколько известно, НПФ НБУ является совладельцем биржи?

Ответ:

В общей сложности на “Перспективу” забросили около 60 млн грн, которые исчезли бесследно. Доля, которую получил НПФ в “Перспективе”, составила немногим более 4,9%. Как вы понимаете, влияния на хозяйственную деятельность общества мы не имеем, при этом биржу нельзя назвать прибыльным объектом, она является элементом инфраструктуры фондового рынка. Обычно в инфраструктурные проекты входят для того, чтобы иметь представительство в управлении. Чем была обусловлена эта сделка с экономической точки зрения, объяснить сложно.

С “нуля” профинансировано пять эмитентов облигаций: “Триумф” (овощехранилище), “Мик Мега” (мясокомбинат), “Сонет” и “Эковите” (компании-пустышки, которые продавали облигации), завод по выпуску медного порошка “Электрохимпром”. Естественно, на момент выплаты первого и последующих периодов купонного дохода денежного потока на этих предприятиях не было, поскольку компании прибыль не генерировали или генерировали в недостаточном количестве. Тогда осуществлялись дополнительные выпуски облигаций, которые фонд выкупал. За счет этих средств эмитенты выплачивали проценты – строилась финансовая пирамида, начиная с 2012 года.

В чем негативное влияние именно такой схемы? Когда скрывается невозможность эмитента обслуживать свой долг, деньги, вложенные в этого эмитента, учитываются в активах фонда по номинальной стоимости либо по рыночной цене. Если же эмитент объявляет дефолт, то фонд обязан в течение двух месяцев списать эти деньги в своих активах. Таким образом, бывшее руководство фонда искусственно поддерживало размер стоимости его активов.

К чему это приводит?

Текущие выплаты для участников рассчитываются исходя из чистой стоимости активов (ЧСА) фонда. А так как ЧСА была искусственно завышена, то в фонде текущие выплаты были по завышенной стоимости, т.е. имели место перевыплаты, которые осуществлялись за счет участников, не имеющих на тот момент оснований получить деньги. То есть, одни участники НПФ дотировали выплаты для других, у которых возникали причины для их получения. Это происходило на протяжении трех лет, перевыплаты составили в общей сложности более 42 млн. грн. Это прямой ущерб участников фонда. В результате всех операций стоимость активов НПФ оказалась завышена на 800 млн грн, при том что на дату моего прихода (декабрь 2014 года) стоимость активов фонда составляла 1,7 млрд грн.

Наши дельнейшие действия: мы видим, что эмитенты не в состоянии обслуживать свой долг, поэтому мы решили обратить взыскание на залоговое имущество – забрать его за долги. Но не тут-то было: как выяснилось, перед уходом бывший директор фонда О.Макаренко заключил предварительные договора. (Каким образом эти договора появились – по этому поводу в настоящее время идет отдельное внутреннее расследование.)

Суть договоров в следующем: фонд после акционирования пяти ООО, которые я вам назвал выше, продает свои облигации и в тот же день заключает договора покупки акций и выкупает их, превращаясь из основного кредитора в миноритарного акционера. По сути дела, это скрытая операция по мене облигаций на акции, не предусмотренная проспектом эмиссии облигаций.

Для этого в течение дня во всех пяти предприятиях раздувают уставный капитал – от 380 млн грн до 470 млн грн. За счет получения небольшого по сумме краткосрочного кредита в банке – до 70 млн грн, даже меньше – деньги заходят в уставный капитал и тут же через покупку “мусорных” облигации выходят. Т. е. сейчас на счету этих компаний средств от взноса ноль, за исключением средств, поступающих от операционной деятельности.

Если посмотреть баланс этих компаний, то все средства находятся в долгосрочных инвестициях. Мы хотели бы увидеть портфель этих ценных бумаг: Странная ситуация получается: рассчитаться с пенсионным фондом денег нет, а сформировать уставный капитал по пяти предприятиям под 1 млрд грн – деньги есть!

В результате этой операции (конвертации облигаций в акции) та сумма, которую мы потратили на облигации, исходя из новых размеров уставных капиталов, превращается в 23-24% уставного капитала. В результате мы из основного кредитора превращаемся в миноритарного акционера и теряем всяческий контроль над хозяйственной деятельностью предприятия, получаем долю, которая не дает нам возможности существенно влиять на принятие решений. При этом мы лишаемся доходного инструмента – облигаций, по которым предусмотрены периодические купонные выплаты. Кроме того, высвобождается залоговое имущество, которое призвано было гарантировать возврат инвестиций.

Если подытожить, то это операция ухода от долгов с высвобождением имущества, которое построено за счет средств пенсионного фонда.

Вот этим они сейчас очень серьезно занимаются. Они подали в Нацкомиссию по ценным бумагам документы на регистрацию выпусков акций пяти предприятий. Комиссия несколько раз отказывала – все понимают, что это – фейк.

Тогда представители этих компаний 23 апреля обратились в Окружной административный суд Киева с исками по двум предприятиям, в которых сосредоточены их основные активы, – это мясокомбинат “Мик Мега” и овощехранилище “Триумф” – с просьбой рассмотреть его в очень сжатые сроки, потому что есть крайняя необходимость (такая возможность предусмотрена в Процессуальном кодексе). Они ссылались на обязательства перед нашим пенсионным фондом по продаже акций, которые необходимо срочно выполнять!

Судья на 27 апреля назначает первое заседание, а 30 апреля уже выносится решение в пользу этих компаний – обязывает Комиссию зарегистрировать выпуски акций. А если фонд не заключит основные договора, то общая сумма штрафов по всем пяти договорам будет составлять для него 75 млн грн!

Очевидно, что такие договора руководитель НПФ не имел права заключать. Они не выгодны с экономической точки зрения: теряются облигации, залог по ним, вместо этого фонд получает миноритарную долю в компании, в которой раздут уставный капитал за счет “мусорных” акций. Скорее всего, акции новых предприятий не будут котироваться на бирже, и, согласно законодательству, фонд обязан от них избавиться, иначе регулятор имеет право отобрать лицензию.

Кроме того, заключать договора, которые предусматривают штрафные санкции, фонд не может.

Вопрос: Апелляцию Комиссия подала, и вы участвуете в качестве третьей стороны?

Ответ:

Да, Комиссия подала апелляцию, и мы на первом заседании будем ходатайствовать перед судом, чтобы нас привлекли в качестве третей стороны.

Мы также подали иски в суды, чтобы признать эти предварительные договора недействительными.

Вопрос: Когда они заключались?

Ответ:

В конце октября 2014 года, как раз за несколько дней до ухода О.Макаренко.

Вопрос: Когда в феврале этого года СБУ заявила о возбуждении уголовных производств по фактам растраты и легализации денежных средств бывшими должностными лицами НПФ Нацбанка, создалось впечатление, что магистральное направление в отношении бывшего руководства выбрано. На самом деле, выходит, что это не так?

Ответ:

В настоящее время бывшее руководство фонда очень активно нам противодействует. С.Брагин обратился в СБУ и в Кабинет Министров с заявлением, что глава НБУ Валерия Гонтарева создала организованную преступную группировку, которая отжимает “честно нажитое” имущество и таким образом разваливает НПФ.

Вопрос: А во всех операциях с активами фонда не нашли состава преступления?

Ответ:

Сейчас эти операции финансирования выплаты купона находятся в экспертном институте. Но хочу сказать: судя по тому, как проходит следствие, пока реальных подвижек нет.

Вопрос: Когда вы говорили о завышенной на 800 млн грн стоимости активов – это разница между тем, на какую сумму активы оцениваются, и тем, сколько они реально стоят?

Ответ:

Здесь существует своего рода дилемма. С одной стороны, мы владеем финансовыми инструментами, которые обеспечены залогом. Но пока залог не попадет к нам в собственность, мы не можем его ставить на баланс и, следовательно, увеличивать на эту сумму свои активы.

В то же время если эмитент не рассчитывается по обязательствам, то, согласно положению Нацкомиссии №339, мы осуществляем переоценку стоимости активов. В положении сказано: если эмитент облигаций не платит купоны, то фонд в течение трех месяцев обязан уценить активы в ноль. И поскольку предприятия не платят купоны, мы и уцениваем их до нуля.

Кроме того, в активы фонда входят довольно крупные депозиты в банках, которые попали под ликвидацию: Банк Камбио, Автокразбанк, Имэксбанк, Еврогазбанк, БГ Банк.

В целом, если рассматривать с экономической и инвестиционной с точки зрения, то любой специалист увидит, что эти операции с активами имели технический характер и не несли в будущем никакого экономического эффекта для НПФ. Просто через покупку каких-то активов финансировались другие проекты.

Например, есть компания RealEstateBusinessGroup в Одессе. У них есть брокерская компания по недвижимости, в которой оборудованы офисы, находящиеся в спальных районах города. Пенсионный фонд выкупил эту недвижимость и этим же компаниям сдал ее в аренду. НПФ приобрел активы, которые сложно продать и сложно использовать. Нельзя сказать, что напрямую украли деньги, но это скрытое фондирование. С конца года компании не платят аренду за пользование офисами, долги составляют почти 2 млн грн. Выезжать добровольно тоже не собираются.

Мы намерены подать в суд, но, в лучшем случае, мы будем выселять их оттуда два года. Продать эту недвижимость не можем – никто не купит, поскольку нынешние арендаторы не дадут там никому работать

Я так предполагаю, что на ту сумму, которую фонд туда “залил”, они сделали другой бизнес, который находится в зоне АТО и не работает.

Вопрос: Вы уже эти активы уценили? Реально, сколько у вас сейчас активов?

Ответ:

Мы уценили часть активов на сумму около 400 млн грн. В настоящее время компания KPMG проводит анализ, на основании которого мы переоценим те активы, которые остались. Сами мы не решаемся этого сделать, поскольку нас могут обвинить в злоупотреблениях.

KPMG – авторитетная компания, которую мы выбрали, в том числе и из-за того, что она делала оценку активов пенсионного фонда Казахстана. Поэтому для них эта работа не новая, у них есть отработанная методика, что и послужило отнюдь не последним аргументом при ее выборе.

В принципе, сама система оценки СЧА, которая сейчас применяется по положению Нацкомиссии №339, уже давно устарела и не соответствует МСФО. По МСФО, если наступает дефолт по выплате купона, то весь выпуск списывается в ноль. А по 339-му положению списание растягивается во времени, что ведет к переоценке активов и перевыплатам, как я уже говорил.

У нас есть разрешение от Комиссии применять МСФО, и мы уже с июля переходим на новую систему оценки.

Вопрос: KPMG сможет в отчете указать, в какой именно момент реально произошло обесценивание активов?

Ответ:

Уценка активов фонда проводилась исключительно в рамках выполнения 339-го положения, в котором, как я уже говорил, четко прописано помесячное списание актива в ноль.

Вопрос: А помимо судов, вы обращались в правоохранительные органы?

Ответ:

Да, ориентировочно в январе мы обращались в СБУ.

Вопрос: Если вам удастся отстоять контроль за профинансированными фондом проектами, какую сумму активов вы можете восстановить?

Ответ:

Мясокомбинат и овощехранилище в настоящее время функционируют очень плохо по той причине, что они недофинансированы в плане оборотных средств.

О.Макаренко перед уходом, чтобы “вытащить” деньги из фонда, заключил договора на покупку трех участков в Броварах на 30 млн грн. Однако понимая, что он уходит, сотрудники НПФ всеми правдами и неправдами не пропустили этот платеж. И ему пришлось расторгнуть договор.

В течение октября 2014 года О.Макаренко действовал на свое усмотрение. Он напрямую отказался выполнять распоряжение В.Гонтаревой как главы совета НПФ, согласно которому он мог размещать средства исключительно в ОВГЗ и депозиты банка. При этом он сослался на то, что действующей инвестиционной декларацией ему это не запрещено.

Вопрос: Вы получили управление фондом в декабре?

Ответ:

Я пришел 3 декабря. До этого управлял Сергей Козаченко. А Макаренко уволили 30 октября 2014 года.

Единственная из их инвестиций, которую мы пытаемся и можно реанимировать, это торговый центр “Французский бульвар” (компания “Аксиома”) в Харькове. Процесс идет очень сложно, однако надеюсь, что мы подпишем договор о реструктуризации долга.

Сейчас мы вводим в компанию внешнего управляющего, однако руководители и по совместительству владельцы компании контроль отдавать не хотят. Несмотря на то, что они творческие люди, хорошо разбирающиеся в этой сфере и уважаемые в Харькове бизнесмены, в этом бизнесе нужен профессионал с технологиями управления именно торговой недвижимостью. У них есть умение, воля, знания, чтобы создавать проект, но управлять этим проектом должны специалисты.

Вопрос: Комиссия вам это позволяет? Ведь фактически вы становитесь прямым инвестором.

Ответ:

Дело в том, что у НКЦБФР есть недоработки в плане нормативных документов. Например, по требованиям Комиссии, если акции покидают листинг или биржевой список, то мы должны от них избавиться. Но как же я продам акции, если они ушли из биржи. Они становятся потенциально неинтересными для инвесторов, кто их купит? А я должен от них избавиться, поскольку я нарушаю требования Комиссии, и теоретически она может лишить меня лицензии. Как избежать этого противоречия?

Еще один пример. Фонд владеет 98% акций предприятия “СвижачОК”. Эти акции передали фонду, потому что обанкротился Укрпромбанк. Депозит вернуть не могли, и вернули акциями. Что с этим делать? “СвижачОК” – это реально работающая свиноферма, 5 тыс. голов.

Вопрос: У вас сейчас всех активов на 1,5 млрд грн? Какова их структура?

Ответ:

Да, около 1,5 млрд грн. У нас депозиты в госбанках. Сейчас нам разрешили еще разместить депозиты в системных банках с материнскими структурами в Евросоюзе, которые присутствуют в Украине: УкрСиббанк, Райффайзен банк Аваль, КредиАгриколь, ING, один из системообразующих банков финансовой системы США CitiBank.

Кроме того, в активы фонда входят ОВГЗ со сроком обращения до трех лет.

Пока только это. Если говорить о будущем, то, как минимум, в ближайший год я не вижу перспектив размещения ни в акциях, ни в корпоративных облигациях.

Конечно, после переоценки доверие участников будет подорвано. Но иного пути у нас нет, и люди должны знать реальную стоимость активов.

Вместе с тем, если говорить о выплатах, то сейчас средний сотрудник НБУ получает доплату к пенсии от 2 тыс. грн, как минимум, в то время как средняя пенсия по Украине составляет до 1,6 тыс. грн.

Вопрос: Когда создавался НПФ НБУ, для него сделали исключение в управлении, отказавшись от независимого администратора и независимого управляющего, которые должны быть в стандартной схеме во избежание конфликта интересов. Сейчас пришла новая команда. Вы готовы перейти на общую модель или все равно должны быть какие-то исключения для НПФ НБУ?

Ответ:

Мы пошли по простому принципу: изучаем мировой опыт. В частности, рассмотрели систему, которая в настоящее время работает в Казахстане. Там из НПФов сделали общий государственный накопительный фонд, передали его в управление центробанка – хранение, администрирование и управление активами. Все трудоспособные граждане обязаны быть его участниками, делать отчисления и взносы.

Природа любого корпоративного фонда заключается в том, что взносы платит работодатель, а не сам участник. На данном этапе, когда много пробелов в законодательстве, вы видите, что можно делать, особо не нарушая закон, а только инвестиционные принципы и экономическую суть: можно вывести деньги и обескровить практически любой пенсионный фонд.

В принципе, активы пенсионного фонда центрального банка везде под управлением самого центробанка. Может, частично какие-то функции по управлению активами отдают, но только частично. И сказать, что в этом нет логики, нельзя. Поэтому на данном этапе такой подход к НПФ НБУ оправдан.

Иное дело, что все равно нужны изменения в пенсионное законодательство. Мы подготовили проект изменений в закон о НПФ в части администрирования, направили в Нацкомфинуслуг и в ближайшие дни отправим в Нацкомиссию.

Вопрос: Совет НПФ как-то анализировал операции с активами или только отчет подписывал по итогам года?

Ответ:

По сути, все решения принимало руководства фонда. Сейчас мы вводим риск-комитет, который будет оценивать любую значительную инвестицию. Этот риск-комитет будет давать заключение по значительным сделкам. Плюс под каждую существенную сделку будет осуществляться финансовый, экономический, инвестиционный, юридический анализ, составляться кредитное дело. На основании этого будет приниматься решение.

Сейчас для того, чтобы не было спекуляций и была полная прозрачность в работе, все значительные вопросы я выношу на совет фонда, там они и утверждаются.

Вопрос: Вы говорили, что средняя выплата НПФ около 3 тыс. грн, а сколько составляет взнос за среднего сотрудника НБУ?

Ответ:

Раньше это было 15% от фонда оплаты труда, сейчас – 3%. Если к моменту наступления пенсионного возраста у участника фонда размер накоплений не достигает суммы, достаточной для обеспечения в течение 10 лет ежемесячной выплаты в размере 50% прожиточного минимума, которая на данный момент составляет немногим ь более 56 тыс. грн, — то он получает выплату единоразово. Если больше – выплаты растягиваются на 10 лет ежемесячно.

Но, помимо этого, наши законодатели сделали “реверансы” в пользу участника, которые не вполне соответствуют принципам пенсионного обеспечения. В частности, если участник становится инвалидом, он может прийти и забрать все свои средства. Это оправдано, если инвалидность ведет к потере трудоспособности. Но если участник забирает все средства и продолжает работать в Нацбанке, то это уже, по сути, дискриминация по отношению к остальным участникам. Ведь забирают значительные суммы, случается и по 200-300 тыс. грн.

Второй спорный момент – это возможность забрать все накопленные средства при наступлении критического состояния здоровья. Проблема в том, что нигде в законодательстве четко не прописано, что это такое, не предоставлен четкий перечень диагнозов, характеризующих критическое состояние. В законе сказано: инсульт, онкозаболевания и другое. И под это “другое” такое приносят, что вы себе не представляете: справки покупаются за 300-500 долларов. А мы по закону в течение пяти дней обязаны в обязательном порядке выплатить все деньги участника, накопленные у него на счету.

Я посмотрел статистику: за 2014 год 88% выплат фонда сделаны по инвалидности и критическому состоянию. Сама сущность пенсионного обеспечения подменяется: вместо пенсионных выплат на срок участник получает одноразовую материальную помощь. Фактически это больше похоже на страховые выплаты. В этом НПФ очень напоминают страховые компании, с той лишь разницей, что в фонде природа денег иная: поскольку здесь деньги являются собственностью участника, мы не имеем право не выплатить.

А страховая компания сначала проводит проверку состояния застрахованного и поставленного ему диагноз и только потом выплачивает средства. И статистика там совершенно противоположная.

Я посмотрел на мировой опыт, изучил накопительную систему второго уровня – там нет выплат по критическому состоянию. Мы сейчас хотим внести изменения в закон и убрать это “критическое состояние” как безусловную причину для выплаты. Инвалидность, конечно же, нужно оставить, но только в том случае, если она приводит к потере трудоспособности. Тогда в этом есть смысл пенсионного обеспечения.

Расскажу вам забавную историю о критическом состоянии: в настоящее время идут сокращения в Нацбанке. Из Хмельницкого теротделения за одну неделю поступают 18 справок о критическом состоянии здоровья сотрудников. Я ради интереса набираю начальника теротделения и спрашиваю: у вас там что, эпидемия, вас обстреляли из “Градов”? Все сотрудники в критическом состоянии, у нас есть справки, что люди на грани жизни и смерти. Он удивляется – кто, сотрудники находятся в офисе.

Я направил запрос от имени фонда в прокуратуру, Минздрав и областное управление Минздрава. Нужно отдать должное ведомству: начали разбираться и в ходе расследования выяснили, что восемь справок выданы безосновательно. Применили санкции и по всем районам направили циркуляр, ужесточили процедуру прохождения выдачи справок. В результате я уменьшил выплаты на 40%!

Я понимаю, есть и моральная сторона дела, если человек действительно в критическом состоянии здоровья. Но – страхуйтесь, у пенсионных средств несколько другое предназначение, нельзя объять необъятное.

Вот такая ситуация. Поэтому мы пытаемся внести изменения в закон, тогда мы будем четко выплачивать людям средства по достижении пенсионного возраста или потере трудоспособности.

Вопрос: Вы можете переводить участника в другой пенсионный фонд?

Ответ:

Если участник захочет, то да. Взносы он уже будет платить сам, поскольку у нас фонд корпоративный. Но если человек сочтет нужным перевестись, он имеет на это право.

Вопрос: У вас сейчас идут увольнения. Как сказала В.Гонтарева, штат сократится с 13 тыс. до 6,5 тыс. человек к концу года. Эти люди все могут к вам прийти?

Ответ:

Могут, и я уже начал разъяснительную работу. Проблема в том, что зачастую у людей отношение к пенсионному накоплению как к депозиту. Человек спрашивает: почему списали деньги с моего счета? И объяснить ему, что сумма на счету не фиксируется, потому что средства фонда – это фактические инвестиции, стоимость которых величина непостоянная, довольно сложно.

Первая реакция – забрать деньги, перевести в другой пенсионный фонд. Но и там ситуация будет аналогичная, вытащить деньги невозможно – это же не депозит.

Участник начинает задумываться. Я пытаюсь объяснить, что, наверное, надежнее зонтика, чем НБУ, нет сейчас для пенсионных сбережений. Кроме того, человек должен понимать, что куда бы он ни перевел свои средства, все равно есть риски, что активы фонда будут падать: кризис в стране, в любом фонде возможны вклады, где эмитенты и банки банкротятся.

Таким образом, нужно объяснять, что такими переводами из фонда в фонд ты только ставишь под угрозу свой взнос, потому что в другом фонде такой системы контроля, как сейчас в НБУ, не будет. Если пенсионный фонд Нацбанка будут как-то спасать, то другим НПФ государство вряд ли окажет поддержку, даже если захочет.

Еще раз повторюсь: большой проблемой является ложное представление о сущности, природе пенсионного накопления. Люди должны помнить, что накопленные пенсионные средства – это прибавка к пенсии в будущем, средства для существования, а не разовая возможность получить какую-то сумму. И люди тоже должны более ответственно подходить к этому и думать о будущем, своей старости. А сейчас все живут одним днем.

Но в НБУ проще, финансово грамотных участников большинство.

Вопрос: А есть ли у вас добровольные вкладчики?

Ответ:

Я статистику не приведу, но есть. Около 2% взносов в месяц – это добровольные вкладчики.

У меня есть идея объединить все госбанки в пенсионный фонд, я считаю, это было бы правильно. Хорошо было бы еще разрешить и всем сотрудникам коммерческих банков участвовать в нашем НПФ.

Интерфакс

 

 

Поширити: